«Мотивы взаимодействия времён в поэзии И. Бродского». В устных высказываниях и эссе Бродского повсюду присутствует идея о том, что «поэзия многим обязана времени». Бродский вспоминал: «Много, довольно много лет тому назад, я полагаю, около десяти или пятнадцати, я прочел по-английски где-то в античной антологии стихотворение какого-то грека Леонида. "В течение своей жизни старайся имитировать время, не повышай голоса, не выходи из себя. Ежели, впрочем, тебе не удастся выполнить это предписание, не огорчайся, потому что, когда ты ляжешь в землю и замолчишь, ты будешь напоминать собой время"... Мне... кажется, что стишок должен отчасти напоминать собой то, чем он пользуется. А именно время...». В этом отрывке видны мотивы Бродского в пользу тезиса об «уподоблении» времени. Он обращается к образу времени и умирания, а также связанного с ним молчания, «ритм» и «этику» которых человек должен усвоить уже при жизни. И этот-то образ времени, напоминающего умершего человека, вновь возвращает Бродского к поэзии, которая должна стремиться «имитировать время». Тем самым поэзии сообщается своеобразная предвосхищающая смерть «посмертность» и «телесность». Именно «внешнее», именно «тело» стихотворения должно следовать (и, собственно, следует) времени. Время для Бродского это - абсолют. Это ничто и одновременно все. Оно неосязаемо, не имеет свойств. Время - среда обитания чувств и мыслей; это истинная жизнь идеи вещи. Время - одновременно свет и тьма, т.е. абсолютное состояние. Символом времени является абсолютный холод, в котором жизнь невозможна. Время - равнодушная разрушительная сила, которая разрушает плоть и дух. Оно - абсолютная бесконечность, разомкнутость. Пространственное выражение времени - воздух, море, т.к. эти стихии разрушают, растворяют в себе материю. Нетвердое вещество человеческого глаза родственно веществу водной стихии, поэтому человеческий глаз во сне способен заглянуть во время. Бродский рассматривает конфликт пространства и времени как противостояние пассивного и активного начал. Время властвует над пространством, создает и разрушает его, но ценит, чтобы продемонстрировать свое величие. Время выше пространства, т.к. пространство - вещь, а время - идея вещи. Бродский утверждает вторичность материального мира (пространства) по отношению к миру идей (времени), неподлинность материального мира, смертность вещей в нем и вечность идеи, подлинность существования в небытии, во времени. Он считает, что мир идей находится в постоянном движении и развитии. Бродский представляет человека как часть пространства и невозможности для него выхода из материального мира. В мире идей (по Бродскому) душа существует как отдельные проявления (любовь, храбрость). Бродский считает основной причиной конфликта бытия и небытия стремление пространства перейти во время, против чего категорически выступает время. Он утверждает, что победа поэта над временем заключается в факте поэзии, способности человека творить. Бродский не видел смысла вообще в пространственном существовании. Основная цель человеческой жизни - "избавиться от мыслей о свободе" в пространстве и слиться со временем. Время в поэзии Бродского играет подчиненную роль; оно связано с определенными пространственными характеристиками, в частности оно есть следствие перехода границы бытия: Время создано смертью. ("Конец прекрасной эпохи", 1969) Что не знал Эвклид, что, сойдя на конус, вещь обретает не ноль, но Хронос. ("Я всегда твердил, что судьба == игра...", 1971) Вещь обретает существование во времени, поэтому время может трактоваться как продолжение пространства в поэзии Бродского. Время материальнее пространства. Во всяком случае, оно почти всегда имеет некий материальный эквивалент (<Как давно я топчу, видно по каблуку...> и т. п Иосифа Бродского часто называют "последним реальным новатором", "поэтом нового измерения" или "поэтом нового видения". Во всех "определениях" Бродского-поэта присутствует слово "новый". И это, думается, не случайно. "В конечном счете, каждый литератор стремится к одному и тому же: настигнуть или удержать утраченное или текущее время". "Меня более всего, - пишет Бродский, - интересует, и всегда интересовало, - это время и тот эффект, какой оно оказывает на человека, как оно его меняет, как обтачивает, то есть это такое вот практическое время в его длительности. Это, если угодно, то, что происходит с человеком во время жизни, то, что время делает с человеком, как оно его трансформирует... на самом деле литература не о жизни, да и сама жизнь не о жизни, а о двух категориях, более или менее о двух: пространстве и о времени... время для меня куда более интересная категория, нежели пространство". Бродский Время любит, потому что оно, в конечном счете, оканчивается вечностью, переходит в нее. Отсюда конфликт между этими категориями, который принимает частью форму противостояния белого и черного. Читая стихотворения Бродского можно отметить взаимодействие времён, то есть настоящее, прошедшее и будущее словно переплетаются между собой. Во – первых, это можно увидеть при чтении его произведений и придя к выводу о том, что у Бродского много аллюзий на предшественников. Благодаря этому автору удаётся показать время во взаимодействии. В приведенном отрывке из стихотворения "1972" есть намек на "Слово о полку Игореве", в конце перефразирован Гейне; другое стихотворение начинается: "Ниоткуда с любовью, - это "Записки сумасшедшего" Гоголя. Неожиданно возникает Хлебников: Классический балет! Искусство лучших дней! Когда шипел ваш грог, и целовали в обе, и мчались лихачи, и пелось бобэоби, и ежели был враг, то он был - маршал Ней. Одним из мотивов взаимодействия времён в поэзии Бродского является его поэтический мир, по сути дела, оказавшийся квадратом, сторонами которого служат: отчаяние, любовь, здравый смысл и ирония. Бродский живёт настоящим, не переставая думать о будущем, тем самым вновь показывает, что время в поэзии не просто живёт, а взаимодействует. Поставим памятник в конце длинной городской улицы...
У подножья пьедестала - ручаюсь - каждое утро будут появляться цветы... Живя настоящим, автор вновь думает о будущем. Смерть - это все машины, это тюрьма и сад. Смерть - это все мужчины, галстуки их висят. Смерть - это стекла в бане, в церкви, в домах - подряд! Смерть - это все, что с нами - ибо они - не узрят.
Во – вторых, слово время мелькает у него едва ли не в каждом втором стихотворении: «время есть холод», « бывает и время « упавшее сильно ниже нуля», также «время есть мясо немой Вселенной», а также «цвет есть время», « время глядится в зеркало», « время создано смертью, нуждаясь в телах и вещах, свойствах и других оно ищет в сырых овощах». Во всех процитированных строках, можно увидеть настоящее, прошедшее и будущее время, которое находится в поэзии Бродского во взаимодействии.
24 мая 1980 года, в день своего сорокалетия, Бродский написал стихотворение, которое подвело итоги не только его собственной жизни за предшествующие годы, но в известной степени исканиям русской поэзии в области языка, поэтической формы, культурного и исторического контекста, художественной и этической свободы. Здесь не только судьба Бродского, но, в обобщении, судьба русского поэта вообще.
Я входил вместо дикого зверя в клетку, выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке, жил у моря, играл в рулетку, обедал черт знает с кем во фраке. С высоты ледника я озирал полмира, трижды тонул, дважды бывал распорот. Бросил страну, что меня вскормила. Из забывших меня можно составить город. Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна, надевал на себя, что сызнова входит в моду, сеял рожь, покрывал черной толью гумна, и не пил только сухую воду. Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя, жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок, позволял своим связкам все звуки, помимо воя; перешел на шепот. Теперь мне сорок. Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной. Только с горем я чувствую солидарность. Но пока мне рот не забирали глиной, из него раздаваться будет лишь благодарность.
В твоих часах не только ход, но тишь. Притом их путь лишён подобья круга. Так в ходиках: не только кот, но мышь; они живут, должно быть, друг для друга. Дрожат, скребутся, путаются в днях. Но их возня, грызня и неизбывность почти, что незаметна в деревнях, где вообще в домах роится живность. Там каждый час стирается в уме, и лет былых бесплотные фигуры теряются – особенно к зиме, когда в сенях толпятся козы, овцы, куры. 1963 Это стихотворение о времени и о вечности Противопоставление заявлено в первой же строке: "ход” времени и "тишь”. Время всегда без отдыха. Путь времени – это "круг” (заколдованный), такой же бестолковый, как погоня кошки за мышью. Всем известны ходики – с кошкой, которая ежесекундно стреляет глазами вправо-влево, как будто следит за мышью. (Кроме всем известной кошки из ходиков, есть и не менее известная мышь, устраивающая шум в часах: Hikory, dickory, dock, The mouse run up the clock. The clock struck one, The mouse ran down, Hickory, dickory, dock. Стихотворение из Mather Goose Rhymes. В пер. С.Маршака: "Вышли мыши как-то раз. // Поглядеть, который час...” Кошка и мышь дополняют друг друга: цель кошки – поймать мышь, а цель мыши – убежать от кошки. Суета порождается сама собой. А что будет, если кто-нибудь из них вдруг исчезнет? Погоня прекратится, часы остановятся, и наступит "тишь”, отсутствие времени, вечность... В – третьих, чаще всего у Бродского происходит взаимодействие исторических времён так, например, в стихотворении» Одиссей Телемаку», написанном в 1972 г., когда Иосиф Бродский был вынужден эмигрировать, говорит об изгнании как судьбе и подводит итог прожитой жизни, вспоминая Троянскую войну, тем самым вновь происходит взаимодействие времени настоящего со временем прошедшим: Мой Телемак, Троянская война окончена. Кто победил — не помню. Должно быть, греки: столько мертвецов вне дома бросить могут только греки... И все-таки ведущая домой дорога оказалась слишком длинной, как будто Посейдон, пока мы там теряли время, растянул пространство. Мне неизвестно, где я нахожусь, что предо мной. Какой-то грязный остров, кусты, постройки, хрюканье свиней, заросший сад, какая-то царица, трава да камни... Милый Телемак, все острова похожи друг на друга, когда так долго странствуешь, и мозг уже сбивается, считая волны, глаз, засоренный горизонтом, плачет, и водяное мясо застит слух. Не помню я, чем кончилась война, и сколько лет тебе сейчас, не помню. Расти большой, мой Телемак, расти. Лишь боги знают, свидимся ли снова. Ты и сейчас уже не тот младенец, перед которым я сдержал быков. Когда б не Паламед, мы жили вместе. Но, может быть, и прав он: без меня ты от страстей Эдиповых избавлен, и сны твои, мой Телемак, безгрешны (Б., II: 301)1 . Это стихотворение — о том, что всегда находилось в центре внимания Бродского: «меня более всего интересует, и всегда интересовало на свете <...> время и тот эффект, какой оно оказывает на человека, как оно его меняет, как обтачивает <...> С другой стороны, это всего лишь метафора того, что, вообще, время делает с пространством и с миром» (Бродский, 1990). В русском языке глагол растянуть фразеологически связан со временем. В странствии Одиссея и растянуто время. У Бродского свойства времени приписываются пространству (как диктует язык), а о времени говорится теряли. Бродский, сохраняя обиходное значение выражения терять время — «бездельничать, заниматься пустяками». Утрата времени предстает утратой бытия (для многих это физическая смерть, для Одиссея потерянное время — время, изъятое из жизни. По воспоминаниям современников даже в том, как поэт вел себя, казалось, присутствовало страстное желание удержать уходящее время, почти насильно наполнить его собой и быть Бродским, то есть поэтом, максимально включающимся в бытие. Бродский пишет о присутствии самого времени как реальности и темы одновременно, "хотя бы уже потому, что оно, так или иначе, гнездится в стихотворении: в цезуре”. Время – условие изменения вещей, человека, власти. Жизнь есть "пока время не поглупеет так же как пространство”, не остановится. Но время несет и смерть, торжествует "вычитанье”. ("Письма римскому другу”, 1972).Всякое стихотворение называется "реорганизованным временем”, говорящим индивидуальными голосами. Времени чаще даются антропоморфные характеристики, часы живут "друг для друга”, время "улыбается, торжествуя, сопровождая уход”. Время в стихотворении Бродского "Взгляни на деревянный дом" время настоящей, а не прошлой жизни - является наказанием для жильца, но одновременно автор дает нам понять, что сам дом тут ни при чем: он соответствует "архитектурному вкусу" того, кто в нем живет. В словах "И он перестоит века, / галактику, жилую часть / грядущего" присутствует горькая ирония от того, что дом этот вечен, он научился "прясть ткань времени" (продлевать время), а значит, пытка для живущего в нем никогда не закончится. Атмосфера безысходности, которая нагнетается на протяжении всего стихотворения, в последних строках доходит почти до безумия: "как маятником, колотясь / о стенку головой жильца". Несмотря на всю свою объективную привлекательность, "светлый" образ дома не соответствует тому, что поэту хотелось бы иметь в своей жизни. Наоборот, его материальное благополучие и "прочный быт" каждый день напоминали жильцу о том, что ему отсюда никуда не вырваться. Из символа благоустроенности дом превращается в источник постоянного раздражения. Важнейшей категорией в поэзии Бродского становится Время, т.е. то, как оно отражается (формирует, меняет, исчерпывает и т.д.) на конкретной человеческой жизни И, наконец, доказательством того, что в поэзии Бродского время находится во взаимодействии, могут послужить такие условные ценности как: язык, эстетика, этика, время, обязанные своей призрачной значительностью надеждам поэта заменить ими Бога, воздвигнуть на них «новую церковь». Но Бога, по-видимому, нельзя «облететь». Мистифицированное Бродским время, есть время частичное, ибо лишено будущего. Оно не знает и настоящего, т.к. все совершающееся мгновенно становится прошлым. Когда вы идете по улице, сзади звучат шаги. Это — эффект перспективы, а не убийца. За два года, прожитых здесь, вчера превратилось в завтра. Сама любовь к жизни становится плачем по ней. Под маской жизнерадостного человека, всегда окруженного друзьями, обостренно чувствовавшего прелесть человеческого существования, таилось и страдало другое существо, страдало от «безнадежного ощущения, что ты никто. Покинутое Отечество постепенно возводится в поэтическом сознании Бродского в грандиозный сюрреалистический образ империи. Этот образ шире реального Советского Союза. Он становится глобальным символом заката мировой культуры. Отдавая ясный отчет в бессмысленности жизни (Мексиканский романсеро, 1976), лирический герой Бродского, подобно древним стоикам, пытается найти опору в равнодушных к человеку высших началах мироздания. Таким высшим началом, в общем-то, замещающим собой Бога, выступает в поэзии Бродского Время. «Все мои стихи, более-менее, об одной и той же вещи: о Времени», – сказано поэтом в одном из интервью. Но в то же время в его поэтическом мироздании есть еще одна универсальная категория, которая в состоянии обуздать Время, победить его. Это Язык, Слово (Пятая годовщина, 1978). Процесс поэтического творчества становится единственной возможностью преодоления Времени, а значит – смерти, формой победы над смертью. Строки продлевают жизнь: ...не знаю я, в какую землю лягу. / Скрипи, скрипи перо! Переводи бумагу (Пятая годовщина, 1977). Для Бродского «поэт – инструмент языка». Не поэт пользуется языком, а язык выражает себя через поэта, которому остается лишь верно настроить свой слух. Но в то же время этот инструмент спасителен, и до конца свободен. Оставаясь один на один с Языком и Временем, лирический герой Бродского теряет всякие эмоциональные связи с миром вещей, как бы покидает тело и поднимается на почти безвоздушную высоту (Осенний крик ястреба, 1975). Отсюда, впрочем, он продолжает с четкостью и равнодушием различать детали оставленного внизу мира. Многословие Бродского, его немыслимые длинноты обусловлены стремлением обуздать Языком Время. У Бродского также встречается тема старости. Особенно в сборнике «Часть речи» (1977), изданном во время эмиграции в США. Он, в возрасте тридцати с небольшим лет ощущает «старость». И вновь мистифицированное Бродским время лишено будущего. Оно не знает и настоящего, т.к. все совершающееся мгновенно становится прошлым. <1972> Птица уже не влетает в форточку. Девица, как зверь, защищает кофточку. Поскользнувшись о вишневую косточку, Я не падаю: сила трения Возрастает с паденьем скорости. Сердце скачет, как белка, в хворосте ребер. И горло поет о возрасте. Это – уже старение.
Старение! Здравствуй, мое старение! Крови медленное струение. Никогда стройное ног строение мучает зрение. Я заранее область своих ощущений пятую, обувь скидая, спасаю ватою. Всякий, кто мимо идет с лопатою, ныне объект внимания. Время у Бродского продолжает неизменно течь. Из цикла «Части Речи»: Деревянный Лаокоон, сбросив на время гору с Плеч, подставляет их под огромную тучу. С мыса налетают порывы резкого ветра. Голос старается удержать слова, взвизгнув, в переделах смысла. Низвергается дождь: перекрученные канаты хлещут спины холмов, точно лопатки в бане. Средиземное море шевелится за огрызками колоннады, как соленый язык за выбитыми зубами. Одичавшее сердце все еще бьется за два. Каждый охотник знает, где сидят фазаны, - в лужице под лежачим. За сегодняшним днем стоит неподвижно завтра, как сказуемое за подлежащим. С первой по третью строку говорится о начале изменения погоды: появляется туча и дует ветер. В пятой строчке начинается дождь, и затем море становится бурным. Но, в конце концов, появляется радуга (потому что предложение «Каждый охотник желает знать, где сидят фазаны» обозначает цвета радуги – Красный, Оранжевый, Желтый, Зеленый, Голубой, Синий, Фиолетовый). Так Бродский описал течение времени. И вывод этого стихотворения в одиннадцатой строке: «За сегодняшним днем стоит неподвижно завтра». Это четкая характеристика времени Бродского. То есть время у Бродского продолжает течь непрерывно, бесконечно. И у него это описание дано в изменениях погоды. Бабочке» (1972). Сказать, что ты мертва? Но ты жила лишь сутки. Как много грусти в шутке Творца! Едва могу произнести «жила» – единство даты рожденья и когда ты в моей горсти рассыпалась, меня смущает вычесть одно из двух количеств в переделах дня. <…> Сказать, что вовсе нет Тебя? Но что же в руке моей так схоже с тобой? Бабочка умерла в день своего рождения, то есть существовала в этом мире очень недолго, и лирический герой даже не знает, существовала ли она вообще, потому что, с точки зрения человека, этот срок слишком короток. И так же как человек относится к бабочке, Время относится к человеку. Или можно сказать, что бабочка – символ ничтожного существования человека перед лицом времени. Как и бабочка, человек исчезает и забывается через некоторое время. Но у Бродского все этим не кончается. Время течет так же монотонно и ритмично, как произносимое слово стиха. Поэт считает, что, воссоздавая ритм в стихотворении, он сам входит внутрь времени. Здесь мы можем поставить вопрос: Почему Бродский стал думать таким образом? По-моему, как эмигрант, Бродский чувствовал, что он не смог достичь абсолютной свободы, потому что его эмиграция из одной Империи в другую – из СССР в США – была лишь простым передвижением в пространстве. Отчаявшись, он видел человеческое существование как заключение в пространстве – камере, он хотел найти последнюю свободу во времени. Время у Бродского течет бесконечно, беспрерывно и вечно, а человек исчезает и забывается. Человек ничего не может сделать со Временем. Мысль о бессилии человека перед временем есть у Бродского. По сравнению с огромным временем смертный человек – слишком ничтожное существо. Время у Бродского дает человеку возможность остаться вечно при помощи искусства. Мировосприятие Бродского оптимистично. Бродский категорию времени наделял основными атрибутами в своей поэтике. Прежде всего, времени там свойственна оборванная перспектива. Все существующее явлено на свет благодаря времени, но исчезает, им же уничтоженное Где там матери и ее кастрюлям уцелеть в перспективе, удлиняемой жизнью сына! Дарованное временем — им же отнимается. Другой мотив взаимодействия времени у Бродского — космический холод, безвоздушная пустота, в которой последний выдох застывает облачком пара, жалким воспоминанием о человеке. Поднебесье, особенно лишенное облаков, — зона разреженного воздуха, оледенения, предвестие космоса и невесомости. Не случайно война в азиатской стране показана Бродским как наплыв мертвенного космического опустошения, и все военное действие сводится к наступлению невыносимого ночного мороза, сковывающего в неподвижности стылое железо, коченеющие тела и снежный покров. Праздный, никем не вдыхаемый больше воздух. Ввезенная, сваленная как попало тишина. Растущая, как опара, пустота. Существуй на звездах жизнь, раздались бы аплодисменты, к рампе бы выбежал артиллерист, мигая.
В поэзии Бродского счастье, как правило, сопряжено с печалью — оно возможно лишь как наслаждение уникальностью жизни, обреченной прерваться. Всякий миг бытия ценен своей безвозвратностью. Полет вертящейся монетки-судьбы подобен кружению бабочки, которое воплощает в себе мгновение радости между провалами предшествующего и грядущего небытия. Подкинутая вверх монетка — довольно навязчивый образ в стихах Бродского, олицетворяющий случайность появления на свет( мгновение 0время), двойственность любого события, невозможность предсказать расставания, тщетную попытку возвеличить момент соединения — в общем, бесстрастность времени, которому чуждо разделение на причины и следствия, смешанные, будто мелькающие орлы и решки. Во всех этих контекстах, как представляется, следует различать, по меньшей мере, два уровня представления понятия времени. У Бродского всюду время дано и как «материя времени», из которой состоит сущее, ибо «жизнь - форма времени», и как конструкция, матрица ума, в которую вписаны вещи, сама же она - константна. Это «трансцендентальное» время и позволяет осуществляться «реорганизации» времени эмпирического - в том числе и посредством способности возвращаться к прошлому, утраченному, отсутствующему. В эссе «Памяти Марка Аврелия» Бродский так формулирует свое представление о среде, порождающей время: «Общего у прошлого и будущего - наше воображение, посредством которого мы их созидаем. То есть поэт утверждает, что наше «экзистенциальное» время дано лишь как мгновение, атомарно, без прошлого и без будущего. Исходя из этого можно сказать, что мотивами взаимодействия времён, на мой взгляд, являются: наше воображение, воспоминания, радостные и грустные мгновения жизни.